Михаил РинскийПОДВИГ - ДЕЛО ЕГО ЖИЗНИ
…Иные, правда, жизнью будничной
Живут, не думая о подвиге,
Но в них таится подвиг будущий,
Как взрыв таится в дымном порохе…
Евгений Евтушенко
Леонид Имбрик немногословен и скромен. Но на груди у него – ордена Боевого Красного знамени, Александра Невского, Богдана Хмельницкого, ещё четыре ордена и множество ме-далей за взятие, в том числе Берлина. Четыре года его жизни - непрерывный подвиг, значение которого невозможно переоценить и за который ему и таким, как он, будут вечно бла-годарны человечество и наш народ. Знакомишься с ним, слушаешь его, смотришь фото и лишний раз убеждаешься в той достойной роли, которую сыграли сыны и нашего народа в решающей мировой битве с нацизмом.
Семейные корни Леонида – всё то же белорусское еврейское местечко, молодёжи которого военные и революционные потрясения начала ХХ века позволили вырваться на простор жизни и изменить её уклад. Отец Леонида, Михаил Имбрик как смолоду воевал на фронтах, а потом в рядах красных, так и задержался на долгие годы рядовым чекистского фронта. В революцион-ные годы женился он на скромной продавщице Анне – кто знает, может быть, она привлекла Михаила, помимо прочих достоинств, ещё и фамилией матери – Крупская, ничего, конечно, общего не имевшей с Надеждой Константиновной.
Вскоре у молодых родился сын Леонид. В 20-х годах Михаила перевели на новое место службы, в органы Харькова. Так и работал там рядовым, не знакомя подрастающего сына с ха-рактером своей деятельности. Леонид прилежно учился и хотя немалых успехов достиг в драм-кружке Дворца пионеров, но под влиянием романтики 30-х годов по окончании школы в 1939 году выбрал, как и многие его сверстники в то время, военную стезю – поступил в Харьковское артиллерийское училище, которое через год перевели в Сумы.
В июне 1941 года, буквально за неделю до начала войны, курсантов срочно отправили в Москву, где спешно формировался из курсантов специальный полк прорыва – ещё одно живое доказательство, что и войну предвидели, и готовились к ней, но, очевидно, представляли себе совсем другой сценарий войны. До её начала несколько дней находились на базе 1-го Московского военного училища. Успели выдать лейтенантскую форму, но ещё с курсантскими петлицами. Выдали новенькие винтовки. Но началась война, и всё переменилось.
Курсанта Имбрика направили под Брянск, в 753 полк тяжёлой артиллерии. Здесь присвоили звание лейтенанта и назначили командиром огневого взвода, на вооружении которого были две 152-миллиметровых гаубицы. Леониду повезло с командирами: полком командовал опытный майор Н. Григорьев, бывший старший преподаватель Артиллерийской академии имени Дзержинского. Командиром батареи был старший лейтенант Т. Плужников, выпускник той же академии. Между прочим, Т. Плужников учился вместе с Яковом Джугашвили, сыном Сталина, по-гибшим в немецком плену. Во время войны в Испании Плужников был в числе советников при командующем артиллерией республиканской армии.
Всего через два-три месяца Т. Плужников будет назначен сразу на должность командира одного из полков, и позднее ему будет присвоено звание Героя Советского Союза. А Леонид Имбрик будет назначен командиром батареи и пройдёт с нею по всем военным дорогам. Между тем, на фронт уйдёт и отец, Михаил Имбрик. Анна уедет в эвакуацию и, к сожалению, скончается от болезни во время войны.
Уже в первых боях под Смоленском, отражая мощные атаки танковых соединений Гудериа-на, взвод Леонида уничтожит 8 танков и 6 бронетранспортёров противника. Но потом пришлось отступать, чтобы не попасть в окружение, как это произошло с 1-й батареей, застрявшей в тылу врага. Пришлось её выручать: с огромным риском своими тягачами вывезли орудия в расположение полка. Для отступавших наших войск такие умелые и находчивые действия были отличными примерами. Под Рославлем, буквально перемолов большое количество танков и самоходных артиллерийских установок немцев, наша тяжёлая артиллерия преподала урок врагу и хороший пример показала и своим отступающим частям.
Потом были непрерывные бои, постепенно отступали к Москве, неся большие потери, но и уничтожая немало мощной техники немцев. За это время полк влился в 4-й Артиллерийский корпус под командованием генерала Игнатова - в дальнейшем и он станет Героем Советского Союза. Под Москвой 4-й арткорпус, и в его составе артиллеристы батареи Леонида Имбрика нанесли танковым частям немцев невосполнимые потери и вынудили их не только остановиться, но и отступить. В этих боях Леонид Имбрик будет тяжело контужен, но вернётся в строй.
Затем были ещё тяжелейшие битвы, в которых Ставка использовала 4-й арткорпус, кото-рый стал называться корпусом прорыва – резервом Главного командования. Самым тяжёлым было сражение на Курской дуге в июле 1943 года. На самом грозном участке, в районе станции Поныри, как пишет в своей книге Маршал Г.К.Жуков, был развёрнут 4-й арткорпус, имевший в своём составе 700 орудий и миномётов. Здесь же были расположены все основные силы фронтовой артиллерии. Плотность была невиданной до тех пор во всех мировых битвах: до 92 орудий и миномётов на километр фронта. На Центральном фронте вместе с командующим К. К. Рокоссовским был и лично Г. К. Жуков. В расположении 4-го арткорпуса находился командую-щий артиллерией фронта В. И. Казаков. И именно на этом важнейшем участке обороны действовала батарея Леонида Имбрика. Она не только участвовала в упреждающей артиллерийской контрподготовке ночью 5 июля 1943 года, но когда потрясённый, но грозный танковый кулак Гудериана обрушился в пять часов утра на нашу оборону, с честью выстояла, как и весь 4-й арткорпус. В первые же дни битвы противнику был нанесён такой урон, после которого он уже не смог восстановить силу своих ударов.
Именно в эти решающие дни Леонид Имбрик отличился особо. Его батарее было поручено уничтожить бронепоезд противника, прибывший на станцию Глазуновка, западнее Понырей, мощные тяжёлые орудийные установки которого были грозной силой. С позиций батареи бронепоезд, расположенный в низине, не просматривался. Леонид Имбрик лично, рискуя жизнью, поднялся на водонапорную башню станции Поныри и оттуда командовал и корректировал огонь батареи. Бронепоезд со всеми его семью установками был уничтожен, целый день продолжали взрываться его боеприпасы. Генерал Игнатов прибыл в расположение батареи и объявил благодарность всему личному составу, а Леонида Имбрика тут же наградил орденом Красной звез-ды.
Победа на Курской дуге была великой, но и потери были тяжёлыми, в том числе и в бата-рее Имбрика. Погибли сержанты Беспалько и Куценко, рядовые Гершман, Зильберман, многие другие. В батарее еврея Имбрика сражались и погибали бойцы разных национальностей. Буквально за несколько дней до победы в Берлине погиб отважный командир взвода разведки Том Байбулов. Одним из командиров взвода в батарее был Иосиф Абрамович Локшин. Всю войну прошёл с Леонидом верный его ординарец Рашид Мергазитов.
После победы под Курском Красная, теперь уже Советская армия с боями двигалась на за-пад. Невозможно описать в кратком очерке весь путь и все подвиги Леонида, да и память 85-летнего ветерана сохранила далеко не всё. Запомнились битвы за плацдармы на вражеском берегу при форсировании рек Днепр, Висла, Одер. Были и почётные награды, и представление Леонида Имбрика к звезде Героя. Когда после форсирования Вислы комадующий фронтом К. К. Рокоссовский, лично награждавший, вручил Имбрику вместо этого орден Боевого Красного знамени, начальник штаба, еврей, сказал: " – Лёня, не переживай, ты не от того родился"…К сожалению, и другие ветераны рассказывали о том, что не раз из-за политотделов и кадровиков задерживалось присвоение званий, снижалось достоинство наград.
Запечатлелось в памяти ветерана и освобождение польского города Люблина. Батарея Имбрика, поддерживавшая наступление танковой дивизии, заняла позиции на окраине города, всего в 25 метрах от лагеря смерти Майданека. Печи крематориев лагеря ещё дымились. На плацу, - писал Леонид, - с немецкой аккуратностью были складированы людские кости, отдельно - пирамида детской обуви, отдельно – одежда взрослых. Человеческие волосы – скирдами, как убирают на селе сено". Нашли 330 трупов. Остававшихся в живых, по словам местных жи-телей, фашисты увезли, буквально побросав в кузова машин детей, женщин, стариков, избитых и раздетых мужчин…
Берлин, 1945 год
Леониду Имбрику посчастливилось участвовать в историческом прорыве обороны немцев в 60 километрах от Берлина, когда после мощнейшей артподготовки, в которой участвовал и 4-й арткорпус прорыва, ночью, при свете прожекторов советские войска взломали позиции ошарашенного невиданным манёвром врага и устремились к Берлину. Кровопролитные бои в Берлине, где приходилось стрелять прямой наводкой. Ветеран показывает фото своё и бойцов его батареи, снятые на ступенях Рейхстага. Все они оставили свои подписи на его стенах. 4-му атиллерийскому корпусу было присвоено имя "Берлинский".
"... три весёлых друга"
Командир батареи Леонид Имбрик закончил войну в звании капитана. Позднее стал майо-ром. После победы служба продолжалась до 1949 года в Берлине, затем – ещё 10 лет воинской службы в Архангельске. Всего одна "звёздочка" на погонах прибавилась за 13 лет у офицера, так проявившего себя на фронтах войны. Конечно, продвижению по службе мешало отсутствие высшего образования. Но и здесь – та же причина.
В Архангельске
После войны, в период службы в Берлине, командование направило способного офицера на учёбу в Артиллерийскую академию имени Дзержинского. Во время сдачи экзаменов сосед по столу признался, что вообще не понимает вопросов. Леонид дал ему списать, хотя ответы Лео-нида тому абитуриенту даже и не совсем подходили. В результате, сосед по столу был принят, а Леонида Имбрика в списке принятых не оказалось. Когда он вернулся в воинскую часть, командир бригады генерал М. И. Соболев удивился и спросил, почему он в части, а не в академии. Услышав ответ, порядочный генерал крепко выругался: "Вот сволочи…"
Отец с фронта вернулся в Харьков, работал уже не в органах, а переплётчиком. Приехав в отпуск к отцу в Харьков, Леонид познакомился и женился на харьковчанке и увёз её к месту службы. В Архангельске родились два сына. В 1959 году демобилизованный офицер возвра-тился в Харьков, устроился работать в строительное управление, параллельно учился на заоч-ном отделении строительного института. Тридцать лет проработал Имбрик в одном строитель-ном управлении мастером и инженером. С 1990 года Леонид – на пенсии, а с 1994-го – в Израиле, в Бат-Яме. Два его сына – в Харькове и в Киеве, там же внуки и правнуки. Но одна внучка, Валерия, в Иерусалиме, здесь она служила в ЦАХАЛе, здесь училась и стала адвокатом.
Парад ветеранов в День победы в Бат-Яме. Леонид Имбрик – в их числе. Семь боевых ор-денов и 18 медалей на его груди. Конечно, годы дают себя знать. И контузия: слабеют зрение, слух, память. Но продолжает напевать:
Не стареют душой ветераны –
Ветераны второй мировой.
Душевное спасибо им всем, нашим ветеранам, за спасение человечества, за спасение своего народа, за Государство Израиль.
Живут, не думая о подвиге,
Но в них таится подвиг будущий,
Как взрыв таится в дымном порохе…
Евгений Евтушенко
Леонид Имбрик немногословен и скромен. Но на груди у него – ордена Боевого Красного знамени, Александра Невского, Богдана Хмельницкого, ещё четыре ордена и множество ме-далей за взятие, в том числе Берлина. Четыре года его жизни - непрерывный подвиг, значение которого невозможно переоценить и за который ему и таким, как он, будут вечно бла-годарны человечество и наш народ. Знакомишься с ним, слушаешь его, смотришь фото и лишний раз убеждаешься в той достойной роли, которую сыграли сыны и нашего народа в решающей мировой битве с нацизмом.
Семейные корни Леонида – всё то же белорусское еврейское местечко, молодёжи которого военные и революционные потрясения начала ХХ века позволили вырваться на простор жизни и изменить её уклад. Отец Леонида, Михаил Имбрик как смолоду воевал на фронтах, а потом в рядах красных, так и задержался на долгие годы рядовым чекистского фронта. В революцион-ные годы женился он на скромной продавщице Анне – кто знает, может быть, она привлекла Михаила, помимо прочих достоинств, ещё и фамилией матери – Крупская, ничего, конечно, общего не имевшей с Надеждой Константиновной.
Вскоре у молодых родился сын Леонид. В 20-х годах Михаила перевели на новое место службы, в органы Харькова. Так и работал там рядовым, не знакомя подрастающего сына с ха-рактером своей деятельности. Леонид прилежно учился и хотя немалых успехов достиг в драм-кружке Дворца пионеров, но под влиянием романтики 30-х годов по окончании школы в 1939 году выбрал, как и многие его сверстники в то время, военную стезю – поступил в Харьковское артиллерийское училище, которое через год перевели в Сумы.
В июне 1941 года, буквально за неделю до начала войны, курсантов срочно отправили в Москву, где спешно формировался из курсантов специальный полк прорыва – ещё одно живое доказательство, что и войну предвидели, и готовились к ней, но, очевидно, представляли себе совсем другой сценарий войны. До её начала несколько дней находились на базе 1-го Московского военного училища. Успели выдать лейтенантскую форму, но ещё с курсантскими петлицами. Выдали новенькие винтовки. Но началась война, и всё переменилось.
Курсанта Имбрика направили под Брянск, в 753 полк тяжёлой артиллерии. Здесь присвоили звание лейтенанта и назначили командиром огневого взвода, на вооружении которого были две 152-миллиметровых гаубицы. Леониду повезло с командирами: полком командовал опытный майор Н. Григорьев, бывший старший преподаватель Артиллерийской академии имени Дзержинского. Командиром батареи был старший лейтенант Т. Плужников, выпускник той же академии. Между прочим, Т. Плужников учился вместе с Яковом Джугашвили, сыном Сталина, по-гибшим в немецком плену. Во время войны в Испании Плужников был в числе советников при командующем артиллерией республиканской армии.
Всего через два-три месяца Т. Плужников будет назначен сразу на должность командира одного из полков, и позднее ему будет присвоено звание Героя Советского Союза. А Леонид Имбрик будет назначен командиром батареи и пройдёт с нею по всем военным дорогам. Между тем, на фронт уйдёт и отец, Михаил Имбрик. Анна уедет в эвакуацию и, к сожалению, скончается от болезни во время войны.
Уже в первых боях под Смоленском, отражая мощные атаки танковых соединений Гудериа-на, взвод Леонида уничтожит 8 танков и 6 бронетранспортёров противника. Но потом пришлось отступать, чтобы не попасть в окружение, как это произошло с 1-й батареей, застрявшей в тылу врага. Пришлось её выручать: с огромным риском своими тягачами вывезли орудия в расположение полка. Для отступавших наших войск такие умелые и находчивые действия были отличными примерами. Под Рославлем, буквально перемолов большое количество танков и самоходных артиллерийских установок немцев, наша тяжёлая артиллерия преподала урок врагу и хороший пример показала и своим отступающим частям.
Потом были непрерывные бои, постепенно отступали к Москве, неся большие потери, но и уничтожая немало мощной техники немцев. За это время полк влился в 4-й Артиллерийский корпус под командованием генерала Игнатова - в дальнейшем и он станет Героем Советского Союза. Под Москвой 4-й арткорпус, и в его составе артиллеристы батареи Леонида Имбрика нанесли танковым частям немцев невосполнимые потери и вынудили их не только остановиться, но и отступить. В этих боях Леонид Имбрик будет тяжело контужен, но вернётся в строй.
Затем были ещё тяжелейшие битвы, в которых Ставка использовала 4-й арткорпус, кото-рый стал называться корпусом прорыва – резервом Главного командования. Самым тяжёлым было сражение на Курской дуге в июле 1943 года. На самом грозном участке, в районе станции Поныри, как пишет в своей книге Маршал Г.К.Жуков, был развёрнут 4-й арткорпус, имевший в своём составе 700 орудий и миномётов. Здесь же были расположены все основные силы фронтовой артиллерии. Плотность была невиданной до тех пор во всех мировых битвах: до 92 орудий и миномётов на километр фронта. На Центральном фронте вместе с командующим К. К. Рокоссовским был и лично Г. К. Жуков. В расположении 4-го арткорпуса находился командую-щий артиллерией фронта В. И. Казаков. И именно на этом важнейшем участке обороны действовала батарея Леонида Имбрика. Она не только участвовала в упреждающей артиллерийской контрподготовке ночью 5 июля 1943 года, но когда потрясённый, но грозный танковый кулак Гудериана обрушился в пять часов утра на нашу оборону, с честью выстояла, как и весь 4-й арткорпус. В первые же дни битвы противнику был нанесён такой урон, после которого он уже не смог восстановить силу своих ударов.
Именно в эти решающие дни Леонид Имбрик отличился особо. Его батарее было поручено уничтожить бронепоезд противника, прибывший на станцию Глазуновка, западнее Понырей, мощные тяжёлые орудийные установки которого были грозной силой. С позиций батареи бронепоезд, расположенный в низине, не просматривался. Леонид Имбрик лично, рискуя жизнью, поднялся на водонапорную башню станции Поныри и оттуда командовал и корректировал огонь батареи. Бронепоезд со всеми его семью установками был уничтожен, целый день продолжали взрываться его боеприпасы. Генерал Игнатов прибыл в расположение батареи и объявил благодарность всему личному составу, а Леонида Имбрика тут же наградил орденом Красной звез-ды.
Победа на Курской дуге была великой, но и потери были тяжёлыми, в том числе и в бата-рее Имбрика. Погибли сержанты Беспалько и Куценко, рядовые Гершман, Зильберман, многие другие. В батарее еврея Имбрика сражались и погибали бойцы разных национальностей. Буквально за несколько дней до победы в Берлине погиб отважный командир взвода разведки Том Байбулов. Одним из командиров взвода в батарее был Иосиф Абрамович Локшин. Всю войну прошёл с Леонидом верный его ординарец Рашид Мергазитов.
После победы под Курском Красная, теперь уже Советская армия с боями двигалась на за-пад. Невозможно описать в кратком очерке весь путь и все подвиги Леонида, да и память 85-летнего ветерана сохранила далеко не всё. Запомнились битвы за плацдармы на вражеском берегу при форсировании рек Днепр, Висла, Одер. Были и почётные награды, и представление Леонида Имбрика к звезде Героя. Когда после форсирования Вислы комадующий фронтом К. К. Рокоссовский, лично награждавший, вручил Имбрику вместо этого орден Боевого Красного знамени, начальник штаба, еврей, сказал: " – Лёня, не переживай, ты не от того родился"…К сожалению, и другие ветераны рассказывали о том, что не раз из-за политотделов и кадровиков задерживалось присвоение званий, снижалось достоинство наград.
Запечатлелось в памяти ветерана и освобождение польского города Люблина. Батарея Имбрика, поддерживавшая наступление танковой дивизии, заняла позиции на окраине города, всего в 25 метрах от лагеря смерти Майданека. Печи крематориев лагеря ещё дымились. На плацу, - писал Леонид, - с немецкой аккуратностью были складированы людские кости, отдельно - пирамида детской обуви, отдельно – одежда взрослых. Человеческие волосы – скирдами, как убирают на селе сено". Нашли 330 трупов. Остававшихся в живых, по словам местных жи-телей, фашисты увезли, буквально побросав в кузова машин детей, женщин, стариков, избитых и раздетых мужчин…
Берлин, 1945 годЛеониду Имбрику посчастливилось участвовать в историческом прорыве обороны немцев в 60 километрах от Берлина, когда после мощнейшей артподготовки, в которой участвовал и 4-й арткорпус прорыва, ночью, при свете прожекторов советские войска взломали позиции ошарашенного невиданным манёвром врага и устремились к Берлину. Кровопролитные бои в Берлине, где приходилось стрелять прямой наводкой. Ветеран показывает фото своё и бойцов его батареи, снятые на ступенях Рейхстага. Все они оставили свои подписи на его стенах. 4-му атиллерийскому корпусу было присвоено имя "Берлинский".
"... три весёлых друга"Командир батареи Леонид Имбрик закончил войну в звании капитана. Позднее стал майо-ром. После победы служба продолжалась до 1949 года в Берлине, затем – ещё 10 лет воинской службы в Архангельске. Всего одна "звёздочка" на погонах прибавилась за 13 лет у офицера, так проявившего себя на фронтах войны. Конечно, продвижению по службе мешало отсутствие высшего образования. Но и здесь – та же причина.
В АрхангельскеПосле войны, в период службы в Берлине, командование направило способного офицера на учёбу в Артиллерийскую академию имени Дзержинского. Во время сдачи экзаменов сосед по столу признался, что вообще не понимает вопросов. Леонид дал ему списать, хотя ответы Лео-нида тому абитуриенту даже и не совсем подходили. В результате, сосед по столу был принят, а Леонида Имбрика в списке принятых не оказалось. Когда он вернулся в воинскую часть, командир бригады генерал М. И. Соболев удивился и спросил, почему он в части, а не в академии. Услышав ответ, порядочный генерал крепко выругался: "Вот сволочи…"
Отец с фронта вернулся в Харьков, работал уже не в органах, а переплётчиком. Приехав в отпуск к отцу в Харьков, Леонид познакомился и женился на харьковчанке и увёз её к месту службы. В Архангельске родились два сына. В 1959 году демобилизованный офицер возвра-тился в Харьков, устроился работать в строительное управление, параллельно учился на заоч-ном отделении строительного института. Тридцать лет проработал Имбрик в одном строитель-ном управлении мастером и инженером. С 1990 года Леонид – на пенсии, а с 1994-го – в Израиле, в Бат-Яме. Два его сына – в Харькове и в Киеве, там же внуки и правнуки. Но одна внучка, Валерия, в Иерусалиме, здесь она служила в ЦАХАЛе, здесь училась и стала адвокатом.
Парад ветеранов в День победы в Бат-Яме. Леонид Имбрик – в их числе. Семь боевых ор-денов и 18 медалей на его груди. Конечно, годы дают себя знать. И контузия: слабеют зрение, слух, память. Но продолжает напевать:
Не стареют душой ветераны –
Ветераны второй мировой.
Душевное спасибо им всем, нашим ветеранам, за спасение человечества, за спасение своего народа, за Государство Израиль.
